Виталий Полищук - У крайней линии
Собрав в течение минуты все силы, тройка Нагано словно тени, переметнулась через бруствер и исчезла в глубине. Насторожившиеся солдаты ВДВ успели лишь заметить, что через пару минут еще несколько теней канули за полуразрушенным каменным ограждением, затем услышали на холме возню и сдавленный вскрик, после чего все затихло.
«Пятый, доложите первому, – ожила молчавшая до этого рация – был приказ соблюдать радиомолчание в эфире. – Что наблюдаете, какие изменения на объекте?»
Командир взвода, дислоцировавшегося в первой линии окопов, то есть ближе всех к холму, включил рацию и негромко проговорил в микрофон:
«Я Пятый. Товарищ капитан, всё тихо. Вроде кто-то проскочил к колодцу, но лампа слепит – возможно, нам просто показалось. Все по-прежнему, на объекте без перемен».
Однако так казалось лишь нашим солдатам. На самом деле на холме произошли серьезные изменения.
Тройка боевиков, первыми ворвавшихся к колодцу, обнаружила здесь одинокую фигуру часового, который стоял у флагштока, опираясь на что-то, напоминающее трубу из металла белого цвета – вроде бы из алюминия. И смотрел в колодец, из которого доносились какие-то звуки.
Все это сознание Нагано – здоровенного суданского негра, выходца из местности в истоках Нила, зафиксировало автоматически, но…
Так как стрелять было нельзя – кругом солдаты федералов, боевики держали в руках боевые ножи. Нагано змеиным скользящим шагом мгновенно приблизился к русскому и всадил ему нож в солнечное сплетение. Но солдат не умер, даже не покачнулся. Нагано не успел вырвать нож из раны, как сам оказался на земле с переломанной шеей. Русский солдат с ножом, торчавшим из живота, быстро зашагал к оставшимся в живым двум неграм. Те метнули свои ножи, успели увидеть, что попали, но солдат с торчавшими из туловища уже тремя рукоятями не упал – он мигом оказался рядом с замершими в ужасе боевиками. Те успели лишь увидеть, что из колодца полезли другие люди в российской форме – и тут же умерли.
Когда оставшиеся боевики и сам Джегадин, перемахнув через бруствер, оказались у колодца, им пришлось иметь дело с шестью не желающими умирать российскими солдатами.
Джегадин перемахнул бруствер последним. Он успел увидеть оглушенных и лежащих без сознания боевиков Вахи и Бриггса и услышать хруст собственных переламываемых шейных позвонков.
После чего у колодца наступила тишина, которую и отметил в своем сообщении по радиостанции Пятый.
2
Денисов стоял, крутя головой во все стороны. Пространственное перемещение было совершено настолько мгновенно, что он ничего не почувствовал.
Ничего не почувствовал? Как бы не так! Виктор вдруг ощутил себя каким-то другим!
Он покрутил головой – это далось ему легко. Ни следа застарелого остеохондроза, из-за которого он вообще-то уже давно с трудом шевелил шеей. Подумав, поднял руку и внимательно посмотрел на кисть – ни следа старческих пятен на коже, которые начали образовываться на его руках вот уже несколько последних лет.
Радужный, который, казалось, переместился одновременно с ним, стоял теперь рядом и заметил недоумение Денисова и его т е л о д в и ж е н и я; переливаясь, он был готов начать объяснения.
– Как это понимать? – спросил Денисов. Теперь он трогал свое лицо: касался пальцами носа, пошевелил губами, потом внимательно на ощупь обследовал кожу.
– Вас тоже омолодили, Виктор, вы просто ничего не почувствовали, ни процедур, ни времени, проведенного в медицинском аппарате наших Исследователей. Сознание ваше не тронуто, мы также не меняли ничего в ваших личностных качествах. В отличие от остальных, которые подвергнутся более глубоким преобразованиям. По объективным причинам!
«Ну, спасибо и на этом…, думал Виктор, хоть мозги и сознание не тронули. Ладно, чего уж там…»
Он осмотрелся вокруг. Неплохо они постарались – кругом везде деревья, вдали за лесом виднелось что-то вроде морского побережья. А сбоку от них среди редких стволов темнело лесное озеро с гладкой неподвижной поверхностью воды.
Вот только эти деревья… Он присмотрелся к веткам дерева, возле которого стоял. По всему видно – хвойное, но хвоя отдает фиолетовым цветом, и растет пучками на черенках, как на Земле – листья. А вообще – красиво, вынужден он был признать, поднимая голову и глядя на голубое небо, по которому проплывали чуть более желтоватые, чем на Земле, облака.
Был день, слегка веял ветерок, хвоя шелестела, и Денисов, закрыв глаза, мысленно представил себя дома, в сосновом бору, где стволами поскрипывают сосны, шумят игольчатые кроны, а под ногами – мягкая трава, и папоротник задевает за колени, и пахнет перезрелой черемухой, а на щеку садится комар, и…
И тут он открыл глаза и обнаружил себя среди обычных сосен алтайского соснового бора, но удивиться не успел, потому что что-то сверкнуло перед глазами – и он вновь был на планете Икс… И почувствовал на себе недоуменное внимание галактианина.
– А мы не ошиблись в вас, – сообщил ему радужный собеседник. – У вас уникальные способности. Мы, галактиане, используем для перемещения в пространстве дополнительно к воображению специальные приборы, вы называете их компьютерами, которые каждый из нас всегда имеет при себе. А вы, оказывается, способны делать это просто силой воображения. И все-таки…
Он замолчал, от возбуждения переливаясь красками, которые притухали по мере того, как он успокаивался.
– И все-таки не нужно делать так, – укоризненно (если телепатически возможно передать укоризну) посетовал ему Радужный, покрываясь алыми разводами. – Мы, конечно, уже передали вам способность к мгновенной транспортации, но без приборов вы можете заблудиться в пространстве. Поэтому будьте осторожны, пока не разовьете досконально это ваше умение.
Денисов сглотнул слюну, и молча пошел к виднеющимся впереди строениям. Про себя он решил никогда в жизни больше и не пробовать перемешаться в пространстве даже на расстояние в сотню метров с помощью воображения: ему явственно представилось, как он материализуется вдруг в открытом космосе или даже внутри раскаленной звезды…
И он передернул плечами. «Нужно будет предупредить и всех остальных ребят (мысленно он уже называл тех, с кем ему предстояло работать «своими ребятами»). Хотя у них может и не быть такой способности…
Им навстречу уже шел кто-то, и когда этот «кто-то» приблизился, Виктор Васильевич увидел, что это – не человек. Но и не из расы Радужных.
Во-первых, на нем была одежда. Он шел на двух ногах и у него были две руки и одна голова. Правда, на голове не было волос, а был посередине валик, идущий ото лба к затылку.
